Читать книгу "Убойная Академия  - Бронислава Вонсович"

Один из пострадавших уже за дверью начал жаловаться, что необходимо каждый год обновлять знания по режиму секретности – мало ли какие изменения случились. Танна Кавайи своим прекрасным волнующим голосом проворковала, что обеспечит ему пересдачу у того преподавателя, что вел. А то ей кажется, что лектор слишком безответственно отнесся к серьезной теме и столь же безответственно принял экзамен. Захлопнула дверь и выразительно нас оглядела.

После такого начала я было решила, что «Режим секретности» – очень интересная дисциплина, одно название чего стоит… Секретность… Пахнет тайнами и интригами… Но оказалось, что более тоскливого предмета и придумать сложно – глаза сами стали смыкаться уже через десять минут лекции, хотя читалась она все тем же голосом, необычайно притягательным для противоположного пола. Я искоса взглянула на Дагойна – он казался полностью поглощенным лекцией. Нехорошо вчера получилось. На ответ, что вина у нас достаточно, Керк уперся и стал говорить, что вина много не бывает, а у него с собой еще шоколадка. Упирался он долго, пока Дагойну не надоело. Рыжий вышел за порог и прикрыл за собой дверь. А я поняла, что он сейчас найдет более убедительные причины, окончательно выставит Керка, вернется и мы продолжим. Мама дорогая!.. Это же сейчас все раскроется. И он скажет какую-нибудь гадость, а потом все в академии узнают о моей профнепригодности.

В панике я несколько раз провернула ключ в замке и совершенно по-детски притворилась, что меня нет. Нет, и все. Ушла. Или сплю. А если сплю, то незачем долбиться в комнату. И звать меня по имени тоже незачем. Я крепко сплю и ничего не слышу.

Когда после очень и очень долгого отсутствия вернулась Мирейя, у двери, которую я приоткрывала с некоторой опаской, уже никого не было. Я коротко пояснила, что Дагойн ушел, она понимающе заулыбалась, решив, что ходила по целителям достаточно, чтобы мы все успели. Тогда я не стала ей ничего говорить. Но сейчас придется, потому что она точно будет спрашивать. Дагойн настолько холодно поздоровался, что сразу понятно – вчера что-то случилось. А Керка вообще нет на занятии. Интересно, почему? Не засунул же его Дагойн в принесенную бутылку, хотя с него сталось бы…

Только я подумала про Керка, как он заявился собственной персоной. И вид у него был… очень пострадавший. Во всяком случае, правый глаз смотрел на мир лишь сквозь узенькую щелочку, а на левой скуле темнел огромнейший синяк. Что там скрывалось под одеждой, даже страшно представить.

– Хотела бы я знать, тан, почему вы опоздали? – холодно спросила танна Кавайи.

Для Керка это прозвучало, напротив, горячо. Он весь подобрался, плечи расправились, хвост бодро вздыбился, и даже рога, казалось, заблестели. Ректору он улыбнулся как можно обольстительней, чему совсем не способствовал отсутствующий резец. Танна Кавайи не прониклась, лишь вопросительно вскинула бровь и сказала:

– Слушаю вас, тан. Или язык у вас тоже пострадал?

– Я к целителю ходил, танна Кавайи, – пояснил Керк. – Но меня не приняли, заявили, что в это время принимают лишь тех, кто пострадал на занятиях, а у меня травмы еще вчерашние.

– А что вам помешало прийти в травмпункт вчера?

– Думал, само заживет, – чуть смутился Керк. – У меня регенерация очень хорошая. Надеялся, к утру ничего не будет.

– И зуб отрастет? – ехидно спросила ректор.

– Зуб – это не самое важное, зуб учиться не мешает, – философски ответил Керк. – Я вообще только глаз хотел подлечить. С одним неудобно. Координация нарушается.

Я скосила глаза на Дагойна, он хмуро смотрел на Керка, и во взгляде рыжего не было раскаяния, лишь сожаление, что пострадавший вообще смог прийти на занятия. Наверное, посчитал свои вчерашние доводы малоубедительными или обиделся и на него заодно.

– Я смотрю, у вас и с двумя глазами с координацией проблемы, – заметила танна Кавайи. – Как вы разбились?

– Запнулся о ковер, танна ректор, – глядя на нее честными глазами, выдал Керк. – И упал с лестницы.

– Вы по ней должны были прокатиться, чтобы получить столько разных повреждений, – поджала губы танна. – Имейте в виду, драки у нас не поощряются.

– Я ж говорю, упал, – уперся Керк.

Ректор прищурилась, взяла лист бумаги, небрежно написала на нем пару фраз и вручила пострадавшему:

– Это отдадите целителям. И впредь на лестницах держитесь за перила.

Керк ушел, а танна Кавайи заговорила опять про степени допуска. Для меня лекцию не спасал даже ее чудный голос – все равно было ужасно, просто невыносимо скучно. Кому это нужно? Уж не нам, полевым агентам, точно. Разве что из нас собрались делать архивариусов… И столько предосторожностей – тетради под запись лекции выдали особенные, со специальной магической защитой, чтобы никто их не мог открыть, кроме хозяина. И к чему это, спрашивается, если с собой забирать их нельзя – необходимо сдать после лекции, а пользоваться можно лишь в специальном, защищенном от всех видов магии читальном зале, где была и остальная литература по «Режиму секретности»? Себя «Режим секретности» сохранял лучше всего…

Но, боги, какой же он тоскливый! Я машинально водила ручкой по бумаге, даже не вдумываясь, что пишу. Интересно, а другие вдумываются? Я скосила глаза на подругу, она сосредоточенно строчила в тетради, даже успевала какие-то пометки на полях делать. Она серьезно собирается это учить? Или я одна такая дура, которой непонятно и скучно? Я посмотрела в другую сторону и успокоилась – еще одна наша одногруппница лениво водила ручкой, пару раз надолго застывала над тетрадкой и явно не думала ни о предмете лекции, ни о том, что записывает. На мужскую часть можно было и не смотреть – завораживающий голос танны Кавайи наверняка подстегивал желание учиться, но я все же не выдержала и взглянула на Дагойна. Он действительно писал, время от времени поглядывая на ректора. Лучше бы в тетрадь смотрел, а то напишет сейчас там такое… такое… такое, что нипочем не сдаст этот отвратительный предмет.

Настроение испортилось еще, хотя казалось – куда больше-то? Что он обо мне подумал вчера? Дагойн, видно, почувствовал взгляд и посмотрел на меня. Холодно так посмотрел, с явным вопросом. Я торопливо отвернулась и уткнулась в тетрадь, в которой и так было не слишком много записано, а я еще что-то пропустила.

Что ему отвечать, если спросит почему? И тут меня осенило. Скажу, что стало плохо от такого количества вина. Что проявилась непереносимость эльфийского. Или сыра. Короче говоря, чего-нибудь из того, что он принес вчера. И мне стало так плохо, что не смогла открыть дверь. Да, так и скажу. Я приободрилась, идея казалась замечательной. Потом посмотрела на Дагойна. Он опять не обращал на меня внимания. А если не спросит? Так… Что это я переживаю из-за какой-то ерунды? Спросит, не спросит – какая разница? Мне сейчас нужен совсем другой тан – постарше и поопытнее, чтобы раз и навсегда устранить мою маленькую проблему. А потом нужно найти внука Берта, чтобы бабушкино задание надо мной не висело. А потом…

Я невольно опять взглянула на Дагойна. Теперь он на меня смотрел, но уже не холодно, а с какой-то непонятной задумчивостью, которая испугала гораздо сильнее. Вдруг догадался?